Бойцы с окраины Галактики [= Благородная ярость] - Роман Злотников

Чернокожий, который, вот умора, был тоже с этой планетки, оказался сектантом и уже затрахал своими поминаниями святых. От другого он отступился сам. Этот худой в общем-то и не сопротивлялся, только побагровел и зыркнул глазами убийцы, и у старшекурсника как-то пропало желание искушать судьбу. А третий, со смешным именем Млоаукен-Стиуив, или как там это звучит на их варварском языке, оказался вполне привычным фруктом. Только вот падать с ног никак не хотел. Старшекурсник вытер пот, представил, что скажут друзья и соседи по кубрику, узнав, что он не смог «сбить с катушек» ни одного из этих придурков, и снова, надсаживаясь, заорал:

— Упор лежа, всем, живо! Сорок раз.

Те в который уже раз рухнули на скрипящий деревянный пол и начали резво сгибать и разгибать руки. Старшекурсник окинул их завистливым взглядом. По его подсчетам, которые, правда, были несколько завышены, он сам отрубился бы уже минут двадцать назад, а этим придуркам хоть бы что. Ну ничего, он им еще покажет… Но в это мгновение дверь кубрика распахнулась, и на пороге появился коммандер-капитан Сампей, как всегда сопровождаемый стойким запахом перегара. Изрядная, следует признать, скотина. Эти варвары, уму непостижимо, среагировали первыми. Их будто подбросило с пола, и спустя долю секунды они уже стояли по стойке «смирно» и ели глазами коммандер-капитана. Старшекурсник оторопело вытаращился на них и пошевелился только тогда, когда старина Сампей взревел своим диким голосом:

— Может, вы соизволите оторвать жопу от стула, курсант?

— Лэр, да, лэр.

Старшекурсник суматошно вскочил и с замиранием сердца осознал, что влип. Дрюча курсантов, коммандер-капитан испытывал почти оргазмическое наслаждение, а поскольку успехи в постели имели в его случае почти непреодолимое препятствие в виде бутылки (после первого же доброго глотка физических возможностей организма у старины Сампея оставалось только на то, чтобы поднять стакан, и ничего более), данный вид удовольствия он получал только с помощью родимого переменного состава школы. Если бы старшекурсник среагировал быстрее, то коммандер-капитан, вне всякого сомнения, сосредоточил бы свое основное внимание на этих уродах, а теперь… О темная бездна! От открывшихся перспектив старшекурсник даже зажмурился.

— Что ты щуришься, рыло горноматки, что ты щуришься! — Коммандер-капитан даже задохнулся от возмущения. — В МОЙ КАБИНЕТ БЫСТРО! И шевели своими корявыми ходульками, пока я окончательно не разозлился.

Старина Сампей развернулся и, больше не обращая внимания на остальную мебель кубрика, в число которой, по-видимому, он занес и троих его обитателей, двинулся прямо сквозь закрытую дверь, что, впрочем, задержало его не более чем на секунду. Рядом, усердно имитируя бег на месте, рысил старшекурсник. Коммандер-капитан не терпел, когда его распоряжения выполнялись медленно, но, кроме того, он также терпеть не мог, когда его обгоняли, посему старшекурснику просто необходимо было имитировать бег, двигаясь при этом со скоростью черепахи. Впрочем, это не принесло ему особой пользы.

Когда вопли старины Сампея, изредка перемежаемые испуганно-визгливыми ответами старшекурсника, немного стихли, все трое наконец расслабились и перевели дух. Млокен-Стив рухнул на стул и вытянул ноги.

— О черт, я уж думал, что наконец достиг того места, где мне суждено откинуть коньки.

Берс, который, как обычно, выглядел свеженьким, чуть искривил губы в той гримасе, которую они с Энтони договорились считать у Берса улыбкой.

— Они уже выдохлись. Это последний.

— Ха! — Млокен-Стив скептически фыркнул.

Энтони подался вперед:

— Нет, это серьезно?

Берс усмехнулся и равнодушно отвернулся. Он не любил повторять очевидные вещи, даже если они были очевидны только для него одного.

Со дня официального начала учебного года прошла неделя. Но Энтони и Млокен-Стиву казалось, что они впервые увидели рожу курсанта-старшекурсника целую вечность назад. И начиная с того момента каждый из старшекурсников норовил вбить в их головы мысль о том, что когда они приняли решение появиться на этом свете, то совершили самую большую ошибку в своей жизни.

Впрочем, вся их остальная жизнь тоже была сплошной чередой ошибок. Второй по значимости была мысль о том, что каким-то грязным варварам может втемяшиться в их тупую башку дурацкая идея надеть мундир курсанта учебного заведения императорского флота. Теоретически все трое были готовы к этому. Под конец тестирования старшина несколько проникся к ним и достаточно подробно изложил все прелести того, что их ожидает. Напоследок, правда, ободряюще добавил:

— Ничего, не боись. Все через это проходят, а уж вы-то… — И он гордо покачал головой, как бы отметал все сомнения в том, что такие крутые парни, как они, да еще прошедшие его школу, могут не выдержать этакого пустяка. И пока они держались…

— Так ты говоришь, выдохлись?

Берс снизошел до кивка.

— Слава тебе, Господи!

Млокен-Стив, уже слегка оклемавшийся, с хрустом развел руками и произнес ехидным тоном:

— Ну раз Берс сказал… — Он осекся, задумался, а потом добавил уже удивленно: — А ведь верно, мне только сейчас припомнилось… — Стив заинтересованно повернулся к Берсу: — Слушай, а действительно, то, что ты говоришь, всегда сбывается. Почему это?

На лице Берса появилась некая гримаса. Товарищи уже знали, что это означает подобие улыбки.

— Может, потому, что я говорю не столь много, как некоторые.

Млокен-Стив несколько мгновений смотрел на него, потом не выдержал и расхохотался. Но не успокоился и, когда сумел унять смех, снова спросил:

— Так все-таки почему? Я же помню тот случай в баре, и потом, когда мы чуть не влипли в доках, ну когда мы подрабатывали еще до начала тестов, когда нас хотела прижать та портовая банда… Да и Энтони всегда принимает твои слова за чистую воду. — Млокен-Стив тут же повернулся к Энтони.

Тот усмехнулся:

— Ты ведь из Вермонта?

— Ну да.

— Вы присоединились к Защите уже после Освобождения?

Млокен-Стив слегка вскинул подбородок:

— Ну и что? — В его голосе послышались нотки вызова.

Энтони вскинул руки:

— Не обижайся, я не имел в виду ничего плохого. Ты отличный парень и надежный товарищ, потому что иначе тебя бы здесь не было. К тому же мы сами успели в этом убедиться. И все мы прекрасно помним, что куклосы Вермонта смогли связаться с Сетью Защиты только после Взлета. Просто если бы ты был членом Защиты во время Битвы в поясе, то не задавал бы таких вопросов.

Млокен-Стив недоуменно переводил взгляд с одного на другого. Энтони пояснил:

— Его настоящее имя Олег, а Берс — это прозвище. — Он остановился и, видя, что Млокен-Стив все еще в недоумении, пояснил: — Их всех так зовут.

Тут до Стива наконец дошло. Он вздрогнул и изумленно уставился на Берса:

— Так ты… берсерк?[4] — Он помолчал, потом продолжил шепотом: — Но я слышал, что они дали клятву не покидать Землю.

Берс бросил на него спокойный взгляд и сухо уточнил:

— Не клятву.

Млокен-Стив непонимающе повел плечом. На помощь опять пришел Энтони:

— Просто их слишком мало, а без них Земле не устоять… К тому же когда берсерк входит в боевой транс, то, пока не кончатся враги… или те, кого он считает врагами, ему очень трудно остановиться. А они, — тут Энтони усмехнулся, — очень легко в него входят. Поэтому считается, что им лучше оставаться там, где знают про эту их особенность.

Млокен-Стив ошарашенно покачал головой:

— То-то ты все время вроде как двинутый. А я еще во время первой встречи послал тебя на… — Он запнулся и ухмыльнулся, потом повернулся к Берсу: — Послушай, а как ты решился?

Тот молча пожал плечами:

— Я могу контролировать себя лучше других. И еще Энтони, он умеет меня сдерживать, если я почти на грани.

Млокен-Стив некоторое время переваривал услышанное, потом пробормотал:

— То-то все шишки достаются мне. Энтони всех сражает наповал своим взглядом годовалого теленка, а Берсу стоит зыркнуть, и все понимают, что с ним лучше не связываться. — Он хмыкнул, опять покачал головой и, расплывшись в улыбке, закончил: — Ну и черт с ним. Зато все бабы мои. — Он еще некоторое время посидел, крутя головой, потом опять повернулся к Берсу: — И все-таки как это у тебя выходит? Ну, то, что ты все время прав?

Тот пожал плечами:

— Не знаю. Для меня это просто очевидно, как… цвет одеяла. Ты же не будешь спорить, что оно синее?

Млокен-Стив хмыкнул:

— Очень понятно объяснил.

Энтони усмехнулся.

— Ну, мы тоже давно пытаемся понять, как ты охмуряешь девушек.

— Да-а-а? А мне показалось, что вас это не особо интересует.

— Ну-у-у, чисто теоретически я, наверное, не прочь попробовать. — И оба расхохотались.